Станислав Лем. Писатель, философ и гуманист. Фантаст и футуролог, ученый, биотехнолог, кибернетик и генетик. Реалист и мечтатель, агностик и сторонник эмпирических методов. При всем этом „лучший писатель „сайнс-фикшэн" на свете", как выразился о нем Джон Тирней в интервью, опубликованном на страницах „Дискавэри". Станислав Лем является также самым популярным современным польским писателем в мире. Его книги разошлись на тридцати языках в 15 миллионах экземпляров.

Писатель родился в 1921 г. во Львове, окончил медицинский институт в Кракове, где начинал свою литературную карьеру, как поэт, что не одного из его верных читателей может несколько удивить. Вскоре, однако, он открыл в себе увлечение, которое будет сопутствовать ему уже всю жизнь. Такое утверждение сегодня, когда автор „Облака Магеллана" находится в самом расцвете творческих сил, может показаться несколько рискованным, ничто, однако, не говорит о том, что писатель заинтересуется чем-то другим.

Несмотря на богатство его литературных трудов, о творчестве Лема до сих пор не имеется никаких синтетических материалов. Писатель не поддается стереотипным оценкам критиков, которые любят классифицировать всех и вся, а если встретятся с явлением, которое не местится в категориях их оценок, они беспомощно разводят руками или прибегают к уловкам, считая, что последний выход достойнее. С другой стороны затруднительно, конечно, классифицировать писателя, сталкивающего огонь с водой, превращающего науку в литературу, трактуя ее как исходный материал и включающего в прозу огромную дозу информации о новейших достижениях современной науки. Несмотря на огромные тиражи Лем не завоевал популярности у так называемого рядового читателя. То, что он пишет, для многих слишком трудно или необычно, простой же смертный ожидает от литературы связи с окружающей его действительностью, которую он понимает.

Недоступность его произведений бывает, зачастую, только видимой. Внимательное чтение позволяет усмотреть в них - хотя действие и разыгрывается где-то в поднебесных; пространствах - много земных проблем, которыми мы сегодня живем. Его романы, в которых часто доминирует бурное и страстное чувство, предрешающее судьбы героев, являются замечательными психологическими этюдами, отображающими трагедию человека, запутавшегося в своем прошлом и не умеющего избавиться от собственной истории, своих воспоминаний. Частой темой бывает у Лема проблема одиночества человека, ищущего спасения от этого мучительного чувства, от этой болезни, против которой еще никто не нашел лекарства. И что очень характерно, Лем - певец неограниченных возможностей Вселенной - не ищет спасения во встрече с иной цивилизацией, к вопросу существования которой он относится весьма скептически, а во встрече с другим человеком. Как же это нормально, человечно, и, хотелось бы сказать, даже банально! В этом, может быть и выражается мудрость людей, много знающих, а еще больше умеющих предвидеть, что причин нашей боязни беспокойства и всякого рода фрустрации не удастся ликвидировать какими-то космическими средствами. Причины кроются в нас самих и только мы можем с ними успешно бороться. До конца ли успешно - это уже другой вопрос. В этой материи Лем однозначно не высказывается.

В некоторых ранних романах, как, например, "Сумма технологий", писатель проявил себя крайним пессимистом, хотя официально всегда это опровергал. Он не верил в инстинкт самосохранения человека, сомневался в его адаптационных способностях, не верил в этику и моральности, считая их пустыми словами, за которыми в нашей, фальсифицированной культурой цивилизации, ничто не стоит, в лучшем случае - оправдание для силы, принуждения и преступления. Поэтому для человека спасения нет и нет для него убежища.

В одном из интервью Лем сказал: „Надо приложить немало усилий, если хочешь предусмотреть хотя бы мельчайший фрагмент будущего. Один из моих методов заключается в том, что я стараюсь представить себе, какие области науки и каким образом пересекутся друг с другом в будущем. Однако технологический прогресс и так всегда опережает мои предположения. Большая часть того, о чех я писал тридцать лет назад, перенося, действие в следующее столетие, существует однако, и функционирует уже сейчас". Это правда, что Лем был пионером в некоторых областях, проторивая новые пути и ему пришлось ждать, примерно пятнадцать лет подтверждения своих гепотиз. Не во всём, к счастью, он был прав. Особенно это относится к его пессимистическому провидению судьбы нашей планеты. Во всяком случае нам очень хотелось бы, чтобы он оказался неправ.

В среде крупнейших учёных мнения на эту тему всегда разнились. Пессимисты считали - и продолжают считать - что если даже учёные и правительства не решатся сделать окончательный, то это может произойти совершенно случайно, или в силу кокой-то, независящей от человека, технической ошибки. Этого, конечно, никогда исключить нельзя, но ведь это и не является сущностью проблемы в целом, моральной стороной той проблемы, которую называют инстинктом самосохранения человека.

Еще несколько лет назад можно было - если кто-либо этого хотел - акцентировать философию Лема. Растущая угроза гонки вооружений, рост международного напряжения, военный шантаж могли утвердить нас в убеждении, что путь, по которому идет человечество, ведет к самоуничтожению. В своем последнем романе „Фиаско", Станислав Лем не только констатирует такое положение вещей, но и обращается с посланием - конечно, не непосредственно, а путем литературных метафор - к политикам, которые сохранили еще остатки здравого разума, дабы они мобилизировали все силы для спасения нашей, оказавшейся в опасности, планеты. Однако в течение последних двух лет ситуация настолько изменилась, что опасения Лема как будто потеряли свою актуальность, а его послание как будто оказалось выслушанным. Во всяком случае то, чего свидетелями мы являемся в настоящее время несомненно заставляет моралистов класса Лема сильно призадуматься.

Эволюция взглядов человека, внимательно наблюдающего происходящие в мире преобразования, является чем-то совершенно естественным, также как и перемена литературных конвенций, использованных в отдельных произведениях. Некогда Станислав Лем, ошеломленный первыми успехами своих романов, защищался от упреков ухода от в меру традиционной литературы необходимостью постоянного совершенствования писательского мастерства и отказа от отработавших уже писательских конвенций. Это был уход от рядового читателя, от массовой культуры в сторону философии и моралистики. Его последний роман „Фиаско" оставляет предполагать, что этот маневр не совсем удовлетворил писателя. Преследовавшие его быть может слишком назойливо философские размышления лишили его массового читателя, который не сумел в них разобраться. „Фиаско" хотя не является возвратом к „упрощенной" фантастике, но это также не прямое продолжение „Голоса Властелина" или „Идеальной пустоты". Это художественный роман, не лишенный элементов эссе, которые, однако, не осложняют его восприятия. Независимо от формальных приемов Лем не перестает быть моралистом, показывая человека таким, каким он должен стать, чтобы уметь отвечать требованиям действительности, в которой он живет. Одновременно он пытается найти человеку соответствующее место в космосе и поставить его на достойную его величия позицию.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что Станислав Лем является писателем, совершенно оторванным от конкретной действительности, далеким от физического пейзажа и климата. Ничего более ошибочного. Автор „Солярис" в своей личной жизни погружен в польскую тематику, он привязан к родному пейзажу, языку, обычаям и спонтанному, хотя и сентиментальному патриотизму. Своим же интеллектуальным уровнем он обязан великим традициям польской литературы и культуры вообще. Лем является продолжателем литературного и философского наследия польских романтиков, позитивистов и модернистов. Приняв новую литературную конвенцию, он добился того, чего не добились его великие предшественники, а именно вошел в классику международной литературы и в сознание международной общественности, что совершенно не означает, что он им в чем-то изменил. Только форма у него принята иная. Содержание остается то же.

...и его произведения

Вряд ли кто будет оспаривать тезис о том, что ко всем странам, коль речь идет о научной фантастике, следует прибавить еще одну - Польшу. Просто потому, что там живет и пишет Станислав Лем. Не обижая других достойных представителей современной польской научной фантастики, приходится все-таки оговориться: феномен Лема выходит далеко за границы национальной литературы. Вообще - литературы.

...По сей день он остается загадкой, такой же бездонной, как его мыслящий Океан. Ставь эксперименты, бери пробы, совершай разведывательные облеты и, главное, строй какие хочешь версии - все равно это только приближение к разгадке (которое, по зрелому размышлению, неизменно оборачивается хождением вокруг да около). И еще преследует противная мысль: никогда ее, эту тайну, не разгадать... Уникально эрудированный человек, дерзкий мыслитель, мастер философской прозы, суть которой не зависит от конкретного выбранного жанра, все те же “вечные вопросы”: поиски истины. Бога, места человека в мире... Лем-фантаст только добавляет: и человечества, и цивилизации - их место, очевидно, не сводится только к Земле! Подобные вопросы задает каждый уважающий себя писатель, серьезно относящийся к научной фантастике. Редко кто сравнится с Лемом в серьезности постановки этих вопросов.

Быстро переболев “утопизмом”, Лем начал писать настоящую научную фантастику. Особую - демонскую, которую он и считает “настоящей”. За неполных два года (1959-1960) из каких-то непостижимых тайников его подсознания разом вынырнули пять книг, каждая из которых составила бы честь признанному мастеру. Это “Эдем”, “Солярис”, “Возвращение со звезд”. “Дневник, найденный в ванной” и “Книга роботов”, куда вошли первые четыре путешествия Ийона Тихого. За ними скоро последуют “Сказки роботов” (1964) и “Кибериада” (1965), “Непобедимый” (1964), "Глас Божий" (1968)... В этих книгах писсатель старательно, неутомимо, исподволь готовит читателя к встрече с нечеловеческим. С Неизвестным, что поджидает нас среди звезд (впервые он формулировал это свое кредо как раз в авторском npедисловии к первому русскому изданию романа “Солярис”!). и т “-зачато” в недрах нашей же машинной цивилизации (имеется в виду уникальное творение лемовской фантазии -- его “интеллектроника”),

Рискнём утверждать, что на сегодняшний день он. пожалуй, единственный из пишущих фантастику, кто способен увлекательно рассказывать о нечеловеческом. Правда с переменным успехом: подобная дерзость не проходит в литературе бесследно, последняя-то и сформировалась исторически как “человековедение”... Все труднее следовать за слишком далеко идущей мыслью Лема и его последние произведения чаще вопринимаются как изящные, парадоксальные философские конструкции в духе столь чтимого Лемом Борхеса, замыслы и идеи, - но не художественные произведения. Однако, вволю наигравшись с этими странными литературными формами - рецензии на чьи-то ненаписанные книги предисловия к ним и фрагменты из них же... - польский писатель способен, будто сбросив десяток лет, неожиданно разродиться маленьким шедевром вроде “Маски”.

Подобный же драгоценный сплав идеи и образа, высокой философии и обнаженного нерва человеческих чувств был достигнут и в лучшем романе Лема - в “Солярисе”. Наверное, потому, что наше внимание приковано вовсе не к фантастическому мыслящему океану, а к людям, пытающимся установить с ним связь. Бросил же один из них пророчески: “Пожалуй, об Океане мы не узнаем ничего, но, может быть, о себе...”.
 
...Роман писался в те времена, когда и к спутникам-то не успели как следует привыкнуть. Еще никто, кроме отдельных посвященных, не знал имени первого космонавта планеты. Искренне верилось, что еще чуть-чуть - и люди воистину станут как боги.

Некоторые книги

Одиссея навигатора Пиркса

Станислав Лем - имя, которое в представлениях не нуждается. Живой классик мировой фантастики, любимый миллионами читателей десятков стран, обладатель всех возможных призов и наград, писатель, на произведениях которого выросли поколения. "Одиссея навигатора Пиркса" - не просто цикл рассказов, но подлинный эпос, полный искрометного, брызжущего юмора, невероятной фантазии и стремительного полета воображения. Книга, которую, прочитав раз, цитируешь потом всю жизнь...
 
Солярис

Творчество знаменитого польского писателя - фантаста Станислава Лема с полным правом можно назвать классикой. Его книги переведены на 60 языков и получили широкую известность. Автору таких произведений, как "Непобедимый", "Возвращение со звезд", "Эдем", удалось перевернуть традиционное представление о фантастическом жанре, подняв его на новую высоту. Роман "Солярис" сам автор считал вершиной своего творчества. В одном из интервью Лем признался: "Мне хотелось написать что - нибудь вроде "Соляриса", но такая удача выпадает только раз".