Колонна Сигизмунда

История колонны началась раньше, чем она появилась на Замковой площади. Памятник был замыслом самого Сигизмунда III, который хотел таким образом увековечить свою победу над мятежниками Николая Зебжидобского. Вокруг этого шляхтича объединились недовольные политикой Сигизмунда. Они требовали удалить от двора иностранцев и иезуитов, я вместо них учредить выборный совет, который поддерживал бы согласие между властью и народом. Но оказалось, что королю легче подавить бунт, чем изменить политику. Та колонна была вдвое выше нынешней и не выдержала приготовлений к перевозке. Треснув посередине, она до 1644 г. лежала в каменоломне, пока скульптор Клемент Молли вместе с архитекторами не сделал этот единственный в своем роде памятник, поместив короля на вершину колонны. Сигизмунд, который при жизни был ревностным католиком, держит в руках крест.

Король прожил 66 лет, 45 из которых носил корону. Подданные не любили его, даже варшавяне, хотя он и перенес сюда столицу. Сигизмунд был плохим политиком и втянул страну в долгую и изнурительную войну со Швецией. В результате шведы взяли Варшаву, причем одна из самых жестоких битв случилась уже под колонной Сигизмунда. Впрочем, несмотря на профессиональные изъяны, король многим нравился. Он был человеком просвещенным, любил искусство, сам занимался скульптурой и живописью. Знал толк в часовом деле, и из его рук выходили уникальные вещи. Например, вместе с другими мастерами сделал хронометр, который разыгрывал настоящие представления. Часы имели форму костела, внутри которого восседал сам папа римский. Каждый час играли трубы, получасы отмечал звон литавр, а каждые четверть часа голоса труб звали на войну. Король подарил часы папскому легату, и не исключено, что и по сей день их можно увидеть в Ватикане. Кроме того, король любил музыку, театр, литературу, интересовался спортом и даже, к огорчению двора, пробовал играть в футбол. Колонна его имени, как и сирена, стала символом Варшавы и всегда восхищала людей. В 1711 г. в Варшаву приехал российский царь Петр. Увидев колонну, онемел от восторга, после чего мечтал лишь об одном-забрать это чудо в Петербург. Тем более что "александрийского столпа" там еще не было и колонна вполне соответствовала бы архитектуре "Северной Пальмиры". Август II Саксонский, который тогда правил Польшей, не дорожил ни страной, ни ее богатствами и охотно подарил колонну Петру. Да вот незадача: по всей тогдашней Варшаве не нашлось никого, кто справился бы с перевозкой такой махины. Царь уехал с той же ручной кладью, с какой и приехал.

Памятник простоял до Варшавского восстания, разделив судьбу города, но в 1949 г. снова поднялся над площадью. История колонны, поставленной в честь короля "небольших заслуг и славы", продолжается.

Лазенки

Лазенки - значит купальни, а этот старинный парк с его многочисленными памятниками истории и культуры называют Варшавскими - или Королевскими - Лазейками. Их история начинается с деревянной крепости мазоеецких князей, что располагалась неподалеку от улицы Агрикола. Триста лет спустя, в XVI в., здесь жила Анна Ягеллонка, жена Стефана Батория; при ней тут появилась первая деревянная купальня. Оставил в этих местах свой след и Сигизмунд III Ваза, который в 1623 г. построил роскошный дворец- Уяздовский замок. Место было выбрано не случайно, отсюда красиво смотрится излучина Вислы. Потом здесь хозяйничал маршал Станислав Любомирский - не только государственный муж, но и поэт, знаток искусства. Он построил недалеко от дворца, в лесной чаще, два маленьких павильона для отдыха - Эрмитаж и Лазню. В Эрмитаже .маршал в уединении отдыхал от трудов, а в Лазне, расположенной на окруженном каналами островке, в приятной компании проводил время в купальне. Она-то и дала имя павильону, а потом так стали называть весь парк. Над дверями купальни начертана латинская надпись-ребус Кому удается его разгадать, тот читает: "Этот дом ненавидит печаль, любит мир, предлагает купание, рекомендует сельскую жизнь и приглашает в гости добрых людей". Это богато украшенное здание в стиле барокко теперь скрыто в стенах нынешнего Дворца на острове (Палац на выспе) - главного украшения Лазенок. Король Станислав Август Понятовский перестроил Уяздовский замок, а лесные заросли, где за забором держали диких зверей, превратил в парк, придав Лазенкам современный вид. В те времена знать предпочитала проводить время не в огромных дворцах, а в небольших загородных резиденциях, и перестроенные купальни стали королевским жилищем За королем в Лазенки потянулись знатные гости, для которых монарх приказал построить при въезде в парк постоялый двор, стоящий и по сей день. Сам же в этом живописном уголке предавался любимому развлечению - плавал на лодке по пруду в окружении придворных. Парк был открыт для всех. На месте прежнего амфитеатра построили каменный, который мог принять около тысячи зрителей. Амфитеатр расположился у самой воды, а сцена - на небольшом островке, где и по сей день варшавяне устраивают спектакли и концерты. Напомним, что бывшая загородная резиденция короля находится уже едва ли не в центре города. Во время войны немцы сожгли дворец на острове, и пожар уничтожил все его драгоценное убранство. Собирались даже взорвать, но не успели. Теперь здесь все восстановлено в былом великолепии. Нынешние Лазенки - особый уголок столицы. Здесь многое запрещено - например, шуметь, заниматься спортом, загорать. Нельзя ходить по газонам, пугать павлинов, которые разгуливают по дорожкам, ловить огромных карпов в прудах... Зато в тенистых аллеях можно гулять и любоваться природной и рукотворной красотой, наслаждаться тишиной и пением птиц. А еще можно у памятника Шопену слушать его сонаты и мазурки. В Старой Помарзнчарне (оранжерее) собираются любители камерной музыки; театр "На острове" привлекает поклонников оперы и пантомимы. А бывает, что в парке можно встретить дам в старинных платьях и расфранченных кавалеров. Это значит, что в Лазенках снимают фильм о давно минувших временах.

Памятник Шопену

Наверное, ни один варшавский памятник не пережил столько, столько этот Идея увековечить память о Фридерике Шопене возникла за полвека до того, как в парке Лазенки появилась эта скульптура. Однако время тогда было нелегкое, в поделенной между сильными соседями стране патриотизм не поощрялся, а музыку великого поляка и вовсе запретили. С большим трудом власти разрешили похоронить в костеле Святого Креста урну с сердцем композитора и обозначить это место памятной доской. К строительству памятника приступили только в начале нынешнего столетия. На это было получено специальное разрешение Николая II, что, заметим, потребовало немалых хлопот не только известного скульптора Вацлава Шимановского, но и некоторых приближенных к императору особ. Однако первая мировая война отодвинула мечты о памятнике на задний план: когда стреляют пушки, музы, как известно, помалкивают. Члены комитета, опекавшего строительство, куда-то исчезли, и собрать их снова было уже немыслимо. И только Шимановский не опускал рук, благодаря чему варшавяне сегодня могут гордиться его знаменитым произведением 14 ноября 1926 г. президент Польши Игнацы Мосьчицки в присутствии высоких государственных мужей открыл памятник, а три года спустя в Варшаве состоялся первый международный конкурс имени Фридерика Шопена. Быстро пролетели предвоенные годы, и вот уже в Варшаве раздались немецкие команды. Музыку Шопена, конечно же, снова запретили, а из него самого, как и из Коперника, оккупанты старались сделать... немца. Это оказалось нелегко, зато взорвать памятник не составило никакого труда. Новые власти этим не ограничились: скульптуру, разбитую на мелкие кусочки, разослали на немецкие заводы, чтобы переплавить на пули.

Вот тогда-то на опустевшем постаменте и появилась эта надпись. "Кто меня снял, не знаю, но зато знаю почему; чтобы я не сыграл ему похоронный марш".

Памятнику не везло и после войны. Появились предложения заменить его другим, объявить новый конкурс и т.д. Снова начались дебаты, дискуссии, споры. К счастью, было решено восстановить старую скульптуру.

В знаменитой мастерской братьев Лопеньских было изготовлено 116 частей статуи, весящих в общей сложности около 16 тонн. Работа продолжалась почти весь 1957 год, и следующей весной памятник, с таким трудом построенный и не меньшим трудом возвращенный Варшаве, вновь стоял в столичном парке.

В день его торжественного открытия здесь состоялся концерт, в котором участвовали знаменитые пианисты. В тот же день подобные концерты были устроены на родине композитора - в Желязовой Воле, а также других городах Польши, связанных с его именем. С того времени по воскресеньям - если, конечно, позволяет погода, у памятника композитору лучшие мастера исполняют его произведения.

Маршалковская улица

Нынешняя Маршалковская мало похожа на ту, что носила это имя несколько столетий назад Тогда ее не украшали ни "восточная стена", ни высотные здания, ни каменное поле площади Дефилад у Дворца культуры и науки. Как и нынешняя, она шла от площади Люблинской унии до Крулевской, пересекающей ее у Саксонского парка. Сначала она называлась улицей Белиньской, в честь маршала Франчишка Белиньского, руководителя комиссии по мощению дорог, которая, кстати, к 1772 году привела в порядок варшавские улицы. Спустя годы важнее фамилии оказалась высокая должность пана маршала, и улицу переименовали в Маршалковскую. Здесь располагались роскошные особняки и усадьбы, парки и сады. Была, впрочем, и промышленность - фаянсовая фабрика, многочисленные мастерские ремесленников, где делали все, что имело спрос. В прошлом веке на пересечении Иерусалимских аллей и Маршалковской построили Варшавско-Венский вокзал. Появились многочисленные отели, пансионаты, меблированные комнаты. Маршалковская преобразилась, хорошея с каждым днем, и потянулась нз юг, в сторону Мокотова. Старая Маршалковская заканчивалась между улицами Пенькней и Вильча, а дальше начинался лес. Как раз в ту пору власти решили заменить итальянские тополя, "нездоровые и полные насекомых", родными вязами, акациями и каштанами. Понемногу Маршалковская превращалась из обычной улицы в столичный проспект. Открылись многочисленные магазины, театры, кино; десятки предприятий и фирм выпускали машины и ткани, краски и мыло. Однако Маршалковская тех лет в основном торговала; три сотни магазинчиков конкурировали между собой на радость покупателям.

Улица привлекала людей, и многие приобретали здесь участки для строительства.

У кого не было средств на собственный дом, тот снимал жилье - как, например, писатель Г.Сенкевич, который жил неподалеку, на Хожей.

1 ноября 1944 г, немцы сожгли обезлюдевшую Маршалкоескую. Уцелели только немногочисленные дома между Вильчей и площадью Збавичеля, да еще у площади Люблинской унии, потому что там расположились немцы. Жизнь вернулась сюда только после освобождения. Уже в марте 1945-го Мечислав Фогг открыл свое кафе, и там пели любимые песни варшавян. Снова встретил зрителей кинотеатр "Полония" (прежний "Империал"), возникли маленькие бары, магазинчики.

В 1948 г. часть Саксонского парка вырубили, чтобы продлить через него Новомаршалковскую (а заодно и расширить, для чего снесли западную сторону улицы) Послевоенная Маршалковская предназначалась для шествий, парадов, и торговая жизнь здесь вскоре затихла.

В последние годы, правда, многое вернулось, но пожилые варшавяне все равно не считают эту улицу настоящей. Прежнюю архитектуру, разнообразную и загадочную, сменили творения эпохи массового строительства.

Нет, это уже другая улица.

Дворец Сташица

На том месте, где сейчас стоит этот дворец, когда-то разыгрались драматические события... 8 1611 году в Варшаву с победой вернулся гетман Станислав Жолкевский. Он приготовил своему королю особый подарок; свергнутого русского царя Василия Шуйского и его товарищей по оружию, захваченных в плен под Клушином. После победного парада пленников перевезли в замок Гостынь. Но жить им оставалось недолго, и через два года все они погибли от болезней. Тогда Сигизмунд III совершил королевский жест - он приказал построить на Краковском предместье часовню и перенести 8 нее останки погибших. Часовню назвали Московской. Наследник Сигизмунда Владислав завершил благородный замысел отца, передав Москве урну с прахом пленников. Пустую часовню заперли и много лет никто ею не интересовался. В 1705 г. здесь построили костел Доминиканцев, и часовня скрылась в его стенах. Со временем костел расширили, он превратился в большой и красивый храм, куда приходили молиться многие варшавяне. Так было до 1818 г., когда здесь случилась трагедия, Во время службы ксендз совершил у алтаря самоубийство. Застрелился он или отравился - сегодня уже никто не помнит. Неизвестна и причина, которая заставила молодого священника пойти на это. Однако известие о трагедии быстро разнеслось по городу, и к храму двинулись толпы людей. На следующий день явился и сам великий князь Константин с многочисленной свитой.

В храм князь не пошел. Постояв у входа, резким голосом скомандовал: "Закрыть!".

После чего хлестнул коня нагайкой и отбыл. Не прошло и четверти часа, как казаки выполнили приказ. Но у закрытого костела собирались толпы верующих, а Константин Павлович этого не любил, потому что из толпы, по его мнению, всегда исходили угрозы и злые намерения.

Короче говоря, скоро костел снесли, а заодно и московскую часовню. Вскоре эту землю купил разбогатевший на венской бирже князь Станислав Сташиц, и приглашенный из Флоренции архитектор построил здесь дворец. По воле князя в нем разместилось товарищество друзей науки, а у фасада был поставлен памятник Копернику. Но недолго заседали во дворце ученые мужи. После восстания 1830 г. им на смену пришли предприниматели.

Во время войны дворец был разрушен, однако реставраторы подняли его из руин. Сегодня в нем, как и много лет назад, заседают ученые. И мало кто помнит о русских пленных, часовне и великом князе.

Януш Корчак

На самом деле его звали Генрих Гольдшмит, а Януш Корчак -это псевдоним, взятый для первой книги. Писателем он хотел стать с детства, но отец умер, в дом пришла нужда, и юноша предпочел слову дело, стае врачом. Мобилизованный на русско-японскую войну, он едет через всю Россию, чтобы помогать раненым. Потом практикуется в европейских клиниках, ходит в школы для умственно отсталых, для малолетних преступников. Корчак учится любить детей и помогать им. Только любящий может требовать, а нелюбящий и по головке не должен гладить, считает он. Детей не идеализирует, но для него каждый ребенок - король, причем всегда первый. Так и назвал одну из своих книг - "Король Матиуш Первый". В 1920 г. создал Дом сирот на Крохмальной улице (теперь - Якторовска). Он старался дать своим воспитанникам детство, потому что "те, у кого не было безмятежного, настоящего детства, страдают от этого всю жизнь".

Вот главная мысль, к которой пришел Корчак: ребенок - равный нам человек. Но как быть с ответственностью? Ведь его питомцы далеко не ангелы... Что ж, в доме, где работал Корчак, был свой суд, детский. Суд - это еще не сама справедливость, но он обязан стремиться к ней Поэтому в здешнем кодексе всего два приговора: оправдать, а если человек действительно виновен, то простить, в надежде, что он исправится.

Когда началась война, Корчак - майор Войска Польского - носил мундир так долго, как только было можно. Организовал пункт санитарной помощи для бродяг, но вскоре был арестован за то, что не носил положенную евреям звезду Давида. Он до конца старался жить как свободный человек.

В ноябре 1940-го немцы заставили перенести Дом сирот на Хлодную, в только что открытое гетто, окруженное трехметровой стеной. А 6 августа 1942 г. по приказу гитлеровцев его воспитанники отправились в свой последний путь. Корчак шел впереди, держа за руки мальчика и девочку, а над детским строем развевалось зеленое знамя Матиуша Те, кому оставалось жить одни сутки, молча протестовали.

Так и пришли на Умшлагплац. "Что это?!" - закричал комендант. "Корчак с детьми", - ответили ему. Тот стал что-то вспоминать, но вспомнил только тогда, когда дети были в вагонах.

"Я читал вашу книжку в детстве, хорошая книжка, вы можете остаться, доктор", - сказал комендант. "А дети?". "Дети поедут", "бы ошибаетесь, дети прежде всего!" - ответил доктор и захлопнул двери вагона. Поезд повез детей в Треблинку.

Спасти удалось только одного мальчика: Корчак поднял его на руки, и тот сумел пролезть в маленькое окошко товарного вагона. Но и он потом погиб в Варшаве. Когда незадолго до гибели кто-то спросил Корчака, что бы он сделал после освобождения, - если дождется, конечно, - доктор ответил, что хотел бы воспитывать осиротевших немецких детей.

См. также: Варшава.ру, Страница о Варшаве.